Световой дизайн в Лондоне

Лондон – город, называемый «самой космополитической деревней Европы». Но «деревня» эта не имеет патриархального облика. Несмотря на существующую сверхплотную застройку, многомиллионный город-агломерация пестрит новостройками, да какими! Среди красной, белой, серой, бежевой, местами синей и черной каменной архитектуры миражами возвышаются новые, спроектированные британскими и иноземными зодчими зеркально-стеклянные и серебристо-металлические офисы, транспортные, торговые, жилые здания самой разной формы – от простого параллелепипеда до экстравагантного «огурца» или съехавшей набок «капли». Преимущественно пасмурная октябрьская погода в дни нашего пребывания, нередко с назойливым моросящим дождем, наложила свой минорный отпечаток на дневные и ночные впечатления от города. Случавшееся несколько раз низкое солнце, радикально оживлявшее цветовую палитру и пластическую фактуру дневных лондонских видов, – тема отдельного разговора. Ночью же мешающий прогулкам дождь давал лишь одно визуальное преимущество – разнообразные, неповторяющиеся эффектные отражения освещенного окружения на планшете мокрых мостовых.
Эффект ночного зеркалирования городских видов в обычную погоду представлен в двух типах ситуаций – на протяженных набережных изгибающейся Темзы и в современных ансамблях стеклянных небоскребов. По натурным впечатлениям трудно предположить, что эти световые виды кем-то композиционно задуманы, спроектированы и управляются. Скорее всего, они стихийны, ибо не производят целостного впечатления. Если что и объединяет освещенные объекты в панорамах набережных Темзы, так это нависающее темное небо с провоцируемой им окружающей тьмой да беспокойные, мутные воды реки с ее приливами и отливами, обнажающими илистое дно немногих оставшихся пустых старых доков, почерневшие сваи и опоры мостов и причалов, каменные стенки набережных.
По некоторым рудиментарным признакам можно лишь догадываться об исторически пионерской светодизайнерской проектно-конкурсной работе 70-х годов XX века, получившей романтическое название «Свет над Темзой». По единому сценарию руководством города тогда впервые было реализовано или реконструировано освещение 40 исторических объектов на реке и ее набережных – мостов, зданий Парламента и Вестминстер-холла, доков Св. Екатерины, крейсера «Белфаст», Тауэра и др. Сегодня часть тех ОУ реконструирована (Парламент, Тауэрский мост), часть не функционирует (крейсер «Белфаст», высотное здание компании Vickers), часть выглядит как стилистически устаревшая (замок Тауэр, мост Блэкфрайерз) на фоне новых освещенных объектов (Королевский национальный театр, колесо обозрения и др.). Однако новых не так уж много и они разностильны, разномасштабны, разрозненны.
По общему впечатлению, Лондон не предстает городом, ярко освещенным или имеющим много образцов светодизайнерского искусства, хотя выбран Ассоциацией профессиональных светодизайнеров (PLDA) как место проведения своей первой международной конференции (24–27.10.2007 г.). Не по этой ли причине в программе ее работы отсутствовала экскурсия по городу? Но сказать, что в Лондоне нечего смотреть и изучать в этой области, было бы неверно, хотя исторически он никогда не лидировал в борьбе за титул «столицы света», в отличие от Парижа, Берлина или Нью-Йорка.
Городское освещение появилось в Лондоне вслед за Парижем еще в XVII веке – масляными фонарями. Первыми для целей освещения здесь использовали газ, создав по инициативе Ф. Винзора централизованное производство и распределение его по городу с помощью сети труб. В 1807 г., на 12 лет раньше Парижа, газовые фонари осветили улицу Пэл Мэл. После триумфа дуговых ламп-свечей П.Н. Яблочкова на Всемирной выставке в Париже в 1878 г., они появились в Лондоне, в том числе, в новаторских по масштабам того времени высокомачтовых установках в районе Сити (высота подвеса светильников 23 м, фирма «Сименс», 1880 г.), о чем свидетельствуют старые гравюры. Некоторые уличные фонари с дуговыми лампами продержались в Лондоне до 1950-х годов, а газовые фонари функционируют кое-где по сей день (Гайд-парк, сад Парламента, Лорд Норт-стрит и др.), как и в Берлине.
В уличном освещении современного Лондона, у которого вряд ли есть мастер-план освещения, не угадывается какая-то определенная система светового зонирования: в транспортных и пешеходных зонах, на набережных и в парках, на улицах и площадях встречаются все типы разрядных ИС–МГЛ, НЛВД, ЛЛ и КЛЛ, а где-то ДРЛ и НЛНД. Зато в дизайне ОП явно превалирует ретро-стиль, особенно в историческом центре города. В пешеходных зонах современных ансамблей наблюдается тенденция минимизировать количество фонарей общего освещения, как правило, дискомфортных по яркости, и создавать новый тип освещения – «партерного». Для этого используются газонные светильники и ОП, встроенные в подпорные стенки, лестницы, пандусы, малые формы, в мощение и газоны, благо дизайн, материалы и качество исполнения этих элементов формируемого микроландшафта всюду отменны. Партерное освещение характерно камерным масштабом, подкупающей декоративностью, комфортными условиями адаптации глаза пешеходов для беспрепятственного обзора окружения и в итоге – новыми, благоприятными впечатлениями. Очевидно, что такие объекты – плоды тесного и ответственного творческого взаимодействия архитекторов, светодизайнеров, ландшафтников и других квалифицированных специалистов.
Уже известными по публикациям примерами подобного жанра, с большим трудом разысканным нами в Лондоне, служат две небольшие площади – Финсбери-авеню (ФА) и Риджентс-плейс (РП), созданные в 2003 г. в рамках программы «100 общественных пространств». Она объявлена лорд-мэром К. Ливингстоном с целью превратить Лондон в город максимально благоприятный для пешеходов, для развития разнообразных форм уличной культуры, для повышения качества жизни и сплочения отдельных городских сообществ. Главным в вечернее время и оригинальным элементом соизмеримых по размерам, но разных по пространственно-планировочному и образному решению площадей является свето-цветодинамическая клетка в их мощении. На ФA (архитектурная фирма SOM) клетка выполнена на основе светодиодов (СД) (ширина полос 15 см), на РП (архитектор Ш. Робсон) – стекловолоконных кабелей в каналах шириной около 2,5 см (светодизайн – фирма Maurice Brill Lighting Design). Обе системы управляются компьютером, создающим по заданной программе интерактивную взаимосвязь между пешеходным движением и светоцветовым рисунком.
Эти опубликованные сведения трудно ощутимы в реальности, которая обычно вносит свои, не всегда позитивные, поправки в любую проектно идеальную модель. Наше посещение РП сопровождалось моросящим дождем, площадь была пуста, но свето-цветодинамика работала. Некоторые фрагменты полос не светились, ряд содержательно важных элементов архитектурного ансамбля (и в первую очередь, «гвоздь» всей композиции – поднятый над землей на стальных трубах большой бетонный «вазон» с подсвеченными деревьями и мраморным барельефом «Сражение Св. Винсента» (18 в.) на его фасадной плоскости) выглядели не так активно, как бы хотелось, а в целом над площадью доминировало розово-яркое транспарантное панно на торце одного из зданий, которое вместе со своими отражениями на мокром мощении и в витражах соседнего дома заглушало все остальные красоты.
Некоторое разочарование оставила и ФА. Вместо ожидаемой клетки мы увидели полосы с беспорядочно бегущим по ним пастельно-цветным светом. В течение часа полосы другого направления, образовавшие бы клетку, так и не включились (рис. 1). Живописно смотрелись подсвеченные осенне-желтые деревья на фоне стихийно светящих окон окружающих площадь офисных зданий. Эффектно «вспыхивали» оригинальные блоки из зеленоватого стекла у садовых скамеек на периферии площади, когда под ними пробегал свет. Загадочно мерцал слабыми бликами от скрытых светильников едва различимый, растворяющийся в полутьме стеклянный параллелепипед кафе со стеклянным стаканом уличного лифта, связывающего площадь с подземным торгово-общественным центром. В общем, несмотря на явное несоответствие натуры стерильно отретушированным журнальным фотографиям, в этих архитектурно-световых ансамблях несомненно есть что-то новое, неординарное, загадочное, привлекательное, достойное творческого подражания. Если мысленно применить этот опыт к нашей практике, остается «малость» – найти заказчиков, способных оценить и проинвестировать подобный инновационный проект (освещение ФА обошлось городу в 750 тысяч евро), да собрать профессиональную команду проектировщиков, способных отстоять свои идеи при их реализации, ибо наши подрядчики (исполнители) умеют «упрощать» их под разными предлогами до неузнаваемости (пример – реализация нашего проекта ландшафтного освещения территории реконструируемого ансамбля Музея космонавтики, на проспекте Мира).

Рис. 1 Светодиодные полосы (вместо клетки) в мощении, подсвеченные осенние деревья и стеклянные блоки скамеек на площади Финсбери-авеню. Необычная световая среда: поле зрения пешехода со всех сторон заполнено разнообразными светящими пятнами, он «плавает» в атмосфере полихромно мерцающего света

 
В ретроспективе у мэрии Лондона были не менее интересные и радикальные планы преобразования городской среды, в том числе вечерней, что свидетельствует о традиционно уделяемом ей властями города внимании. Например, проект «План Лондона для 21-го века», разработанный в конце 60-х гг. 20-го в., представлял реконструкцию и новаторское освещение районов Барбикен и площади Пиккадилли. Первый был реализован, второй в градостроительном плане не состоялся, вероятно, из-за его радикальности. Интереснейшей частью этого проекта были смоделированные на макетах световые ансамбли. В реальности же скандально знаменитая в истории городского освещения своей необузданной световой рекламой площадь Пиккадилли, ставшая образно-визуальным символом «дикого» рынка, притчей во языцех многих публикаций в прошлом, сегодня выглядит почти ординарно и даже респектабельно: лишь часть фасада одного углового здания оставлена сплошь облепленной разнокалиберными щитами, сияющими цветным газосветом, лампами, светодиодами даже в солнечный день. Все остальные фасады окружающих площадь зданий совершенно очищены от рекламного мусора, монумент с ангелом в центре площади уверенно выполняет роль доминанты. В этом и дань традиции, и современное чувство культуры, цивилизованного вкуса и английского юмора. Нигде более в Лондоне и в Англии мы не видели рекламы, обезображивающей архитектуру и среду, не испытывали визуального насилия и агрессии, которых, к сожалению, невозможно избежать в Москве ни днем, ни, тем более, ночью.

Рис. 2. Освещение вантового моста принца Альберта – эффект сияющего сооружения

 
Вернемся на набережные Темзы – здесь относительное средоточие заслуживающих внимания освещенных объектов. Во-первых, это мосты – сооружения, связывающие реку и город, придающие ему определенный характер; во-вторых, застройка и парки на обеих ее берегах. Не все 14 мостов Лондона в его историческом центре освещены, а из освещенных не все интересны. Наиболее красочен и ярок вантовый мост, на западной границе старого Лондона, но он сияет в относительно темном окружении, практически без «диалога» с соседними объектами (рис. 2). Лишь вода, как и в других случаях, создает ему «живописное эхо» в панорамных видах. Другой, более знаменитый, разводной Тауэрский мост, на восточной границе исторического центра, построенный в стиле викторианской готики в 1886-1894 гг. (Дж. Бэрри, Х. Джонс), освещен классически убедительно, причем многочисленные изображения его на открытках всегда грешат искажением цветности холодно-белого света. В натуре он выглядит куда лучше, что лишний раз доказывает, что фотографиям (рис. 3) полностью доверять нельзя, нужно увидеть объект хоть раз своими глазами, чтобы судить о его освещении.

Рис. 3. Тауэрский мост – восточные речные ворота старого Лондона, достойно его представляющие

 
Оригинален по конструкции и световому решению новый 300-метровый, первый в Лондоне пешеходный, мост Миллениум, возведенный в 1999 г. по проекту знаменитого Н. Фостера и соединяющий галерею Тейт Модерн (2000 г., архитекторы Ж. Херцог и П. де Мейрон) и шекспировский театр «Глобус», на правом берегу Темзы, с собором Св. Павла, на левом (рис. 4). Вмонтированные в конструкцию моста светильники с ЛЛ выполняют двойную – функциональную и художественную – роль, подсвечивая пешеходное полотно и прорисовывая его абрис в светопанорамах набережных. Важно, что световой образ моста разработан с участием авторов в процессе комплексного проектирования. Этот образ и, в целом, планировочная ось «собор-галерея» выиграли бы, будь освещение моста активнее, как графически изображалось в проекте.

Рис. 4. Мост Миллениум

 
Комбинированный мост Голден джубили (архитектор У. Алсоп, 2004 г.) выделяется замысловатым ритмом освещенных высоких опор с конусообразными пучками вант, несущих подвешенные на них тротуары, которые с двух сторон сопровождают спрятанный между ними Хэндерфордский железнодорожный мост. На фасадных полосах пролетных балок и стойках перил вдоль тротуаров читается пунктир светильников с синими СД, мода на которые явно прослеживается на многих объектах, в том числе, в крупных торгово-общественных интерьерах современных архитектурных ансамблей известных зодчих Н. Фостера, Р. Пьяно, Н. Гримшоу, Р. Роджерса, М. Хопкинса, У. Алсопа и др. Мост на левом берегу Темзы упирается в громоздкое, «нервно» освещенное офисное здание на Эмбанкмент-плейс, над вокзалом Чаринг Кросс, с характерным арочным покрытием, ступенчато возвышающимсяся над мостом (архитектор Т. Фаррелл, 1990 г.).
Лапидарное освещение еще одного моста – Лондонского (инженер Дж. Ренни, 1825-1831 гг.) – также заслуживает упоминания. Световой карниз из красных ЛЛ по верхнему краю пролетных конструкций во всю немалую ширину реки, создающий кровавое отражение в волнах Темзы, является неожиданным для данного светоурбанистического контекста декоративным явлением, не находящим поддержки в окружающем пейзаже.
Кроме мостов и уличных фонарей ночные воды Темзы отражают фасады нескольких освещенных зданий. Среди них выделяется своей яркостью, классически грамотным световым рисунком с гармонично контрастными соотношениями, прекрасно выявляющими тектонику фасада с торжественным строем масштабной колоннады, парадное административное здание у начала моста Блэкфраерз на левом берегу реки. Чуть уступает ему по классности решения и эмоциональному впечатлению освещение неоготического здания Парламента и Вестминстер-холла (1847-49 гг., архитекторы Ч. Берри и О. Пьюджин), вызолоченного светом прожекторов с НЛВД (рис. 5). Композиционно интересно решено распределение света на разных его фасадах: угловые башни на главном, обращенном к реке фасаде Парламента оставлены неосвещенными, что усиливает впечатление объемности и масштабности огромного сооружения, снимает вероятную монотонность светоцветового образа. На контрастных ночных съемках эти башни вообще сливаются с темным фоном, поэтому хотя бы слабое их освещение было бы желательно, как и повышение яркости фасадов великолепной доминанты ансамбля – часовой башни Биг Бен, несколько проигрывающей по своей визуальной активности в панорамных кадрах главному фасаду Парламента с его отражением в Темзе.

Рис. 5. Вызолоченный светом Парламент – символ власти и могущества Великобритании

 
Почти напротив Парламента, чуть ниже по течению реки, вызывающе сияет холодно-белым светом светильников с ЛЛ самое большое в мире колесо обозрения «Глаз Лондона» (высота 135 м) (рис. 6), открытое для посетителей в 1999 г. и приносящее городу немалый доход, который угомонил ревнителей исторической старины и эстетов, выступавших против его строительства. Не только колесо, но и освещенные надводные мостки разветвленной пристани для речных судов у его основания создают выразительный светоцветовой контраст с золотисто-желтым освещением фасада соседнего Каунти-холла, живописно дублируемый разлившимися отражениями в Темзе.

Рис. 6. Колесо обозрения «Глаз Лондона» – звучный аккорд бело-голубого света среди золотисто–желтого марева уличного и фасадного освещения

 
Смелость городских властей и дерзость современных архитекторов, проектирующих авангардные, немыслимые ранее здания и сооружения в заповедном центре консервативно-чопорного до недавнего времени Лондона, привели к радикальному изменению его панорам при сохранении градостроительного каркаса и ткани. С некоторых видовых площадок правого берега Темзы днем кажется, что в районе Сити, где доминирует фостеровский «огурец», как его называют в народе, могучим бульдозером сдвинуты в грандиозную кучу массы разновременных, разноцветных и разностильных зданий, никак не напоминающих архитектурный ансамбль. Ночью это впечатление тонет во тьме, уступая место немногим, украшающим горизонт световым силуэтам известных и неизвестных зданий на фоне слабо читающихся, случайных перфораций – светящих окон застройки. В первую очередь и к удовольствию фланирующих по набережной зрителей это – величественный собор Св. Павла (1675-1710 гг., архитектор К. Рен), залитый холодно-белым светом мощных прожекторов с МГЛ. Массивный барабан с колоннадой и венчающим его высоким куполом, а также две башни, фланкирующие главный двухъярусный портик западного входа в храм, освещены незамысловато, но достаточно интенсивно, объемно и выразительно. Невдалеке обращает на себя внимание изящный многоярусно-шатровый световой силуэт церкви Св. Бригитты, напоминающей башню Сююмбеки в Казани. Глаз же ищет в световой панораме образ символа старого Лондона – королевского замка, а по совместительству тюрьмы и сокровищницы – Тауэра, основанного в 1078 году Вильгельмом Завоевателем. Некогда неприступная средневековая крепость сегодня почти затерялась среди более высокой окружающей застройки и зелени деревьев. Тепло-белый свет прожекторов выявляет лишь внешний периметр наружной линии стен и башен, возведенных при Эдуарде I в конце XIII века и видимых с Тауэрского моста и правобережных набережных, а более высокая, плотная и древняя сердцевина замкового комплекса проваливается в темноту.
Совершенно в ином стиле, точнее в иной тональности, освещено здание Королевского Национального театра (рис. 7), в ансамбле самого большого в Европе культурного центра «Саутбэнк», на повороте реки, на правом ее берегу. Построенный в 70-х гг. 20 в. брутально-бетонный сложно расчлененный в духе эпохи объём театра освещен цветным – синим, пурпурным, зеленым – светом прожекторов, с которым контрастирует видимое через витражи традиционно интерьерное освещение. Цветной свет до неузнаваемости изменяет образ здания: из дневного аскетично-серого, массивного объема вечером оно становится легковесным, супердекоративным театрально-зрелищным. Этот визуальный вызов скудному по колористической гамме ночному окружению весьма дерзок, поскольку не подготовлен какими-либо промежуточными цветными акцентами по законам гармонических контрастов и почти не находит отклика в светопанорамах набережных. Исключение составляют несколько плавучих ресторанчиков, освещенных синим светом, вполне ассоциирующимся с цветом воды, безоблачным днем отражающей голубое, а в предвечерние часы густосинее небо. Синий свет встречается в освещении застройки там и сям, на фасадах зданий как уникальных, так и совсем не выдающихся, поэтому выглядит довольно редкостно и в частности этим и обращает на себя внимание.

Рис. 7. Цветное освещение Королевского Национального театра, создающее эффект театрализации окружающей среды

 
К слову сказать, как только появились синие МГЛ, мы в Москве немедленно их использовали в архитектурном освещении: днем черный мансардный этаж построенного в 1998 г. высотного жилого дома №29 на Новом Арбате, почти напротив мэрии, неожиданно для горожан засиял ярко-синим ночным светом (светодизайн – архитектор В.В. Воронов), что вызвало противоречивые – от восторга до хулы – отклики. За домом последовало в том же году фиолетово-синее освещение других объектов – ДК «Москвич», мачт стадионов «Динамо» и «Торпедо», плавательного бассейна в Лужниках, пешеходного Андреевского и транспортного в Сити мостов (светодизайн всех – архитектор Н. И. Щепетков) и др.
Красивый, природно-божественный, редкий в ночном пейзаже городов синий цвет, один из основных цветов радуги, которому И. Ньютон придумал специальный термин «индиго» (поскольку в английском языке нет слова «синий»), понравился и другим московским светодизайнерам, о чем свидетельствует освещение развлекательного центра «Кутузовъ-холл» (фирма пR), оригинального здания «Лукойла» и гостиницы «Ренессанс», на Олимпийском проспекте, а также других объектов в Москве. Тем не менее, один из крупных архитектурных чиновников Москвы, возможно, наслышанный об исследованиях психологов, приписывающих синему цвету негативное, угнетающее воздействие, на дух его не переносит и «блокирует», где может. Не исключено, что это известное в архитектурных кругах мнение влияет на позицию членов Худсовета в Москомархитектуре, рассматривающих проекты архитектурного освещения и нередко отвергающих варианты с цветным, в первую очередь, синим светом.
А в Лондоне он, похоже, сегодня моден. Знаменитое блестяще-стальное здание страховой компании «Ллойд» (архитектор Р. Роджерс, 1986 г.) – один из современных архитектурных символов лондонского Сити, со всех сторон, насколько это возможно по ситуации, залито светом прожекторов в синими МГЛ (рис. 8). Стоящий неподалеку и не менее известный «огурец» – новый архитектурный символ всего Лондона, стеклянный небоскреб оригинальной формы высотой 180 м, построенный по проекту Н. Фостера в 2004 г., – штаб-квартира компании Swiss Re – освещен менее эффектно, практически по «остаточному» принципу: интерьерный функциональный свет прорисовывает форму здания, его поэтажную структуру до конца рабочего дня, а после остается свет некоторых невыключенных внутри светильников с ЛЛ, в частности, поднимающихся по спиралям пространственно сложной конструкции. Эти спирали на дневных фасадах здания с сетчатым рисунком переплетов выделены темным стеклом, не оказывающим на ночной вид почти никакого действия. Что элегантно сморится вокруг этого здания, так это локальная подсветка элементов благоустройства на небольшом по площади участке – световые карнизы из белых СД на бетонных ограждениях пандусов, пешеходных площадок и под скамьями в сочетании с грунтовыми ОП под молодыми деревьями, подпорными стенками и элементами сетчатой несущей структуры по периметру небоскреба. Очень камерное партерное освещение в контрасте со сверкающим колоссом непостижимого для нас качества уже не строительных, а космических технологий, в котором эффектно выделяется освещение главного входа, запоминается своей уникальной математической рациональностью и вытекающей из нее эстетической стерильностью, в которую свет вносит определенную поэтику.

Рис. 8. Заливающее синее и локальное тепло-белое освещение фасадов здания страховой компании «Ллойд»

 
Зеркалирующая днем стеклянная архитектура превращается ночью в далеко не всегда столь же эффектное, неузнаваемое зазеркалье. Мы не видели в Лондоне остекленных фасадов, целиком освещенных после окончания рабочего дня по определенному композиционному принципу дежурным интерьерным светом или иным разумным способом, подобно хрестоматийным примерам 50-х годов (Левер-хаус и Сигрэм-билдинг в Нью-Йорке) и аналогичным современным примерам в других странах как, например, Сони-центр на Потсдамер-плац в Берлине. (В лондонских зданиях оставляется кое-какой интерьерный свет, создающий спонтанный рисунок на фасадах. Пестрота его зависит от количества и типа включенных светильников и ламп в интерьере (ГЛН, ЛЛ с низкой и высокой цветовой температурой), от наличия затеняющих штор, жалюзи т. д.) Не попадались нам и примеры «медийных» фасадов со светодинамикой, как у здания-башни компании UNIQA в Вене, здания банка DEXIA в Брюсселе или гостиниц «Золотое кольцо» и «Белград» в Москве. Лишь в аркаде здания вокзала «Виктория», на Букингем-Пэлас-роуд, обнаружена локальная цветодинамическая RGB-ОУ. В ряде зданий объединяющим элементом фасада по всей его высоте становится дежурное освещение атриума с его, как правило, интересным конструктивно-пространственным и оформительским содержанием или лестничной клетки с поэтажными холлами и, в ряде случаев, светильниками с цветными лампами.
Пассивно-случайный световой рисунок высотных офисных зданий, не обладающий ни эстетическими достоинствами, ни разумной рациональностью, характерен для светопанорам многих застроенных небоскребами городов мира (стоит заглянуть в Интернет). Снимки их впечатляют лишь эффектами закатного неба да сложным «манхэттенским» силуэтом массы вздыбленных зданий с непредсказуемой перфорацией светящих окон. Этот рисунок ночью приводит к почти полному исчезновению дневного силуэта Лондона: практически не видны ни «огурец», ни другие стеклянные небоскребы. Все еще строящийся комплекс Сити-холла (архитектор Н. Фостер) на южной набережной у Тауэрскаго моста – не исключение: даже оригинальный объем скособоченной «капли», главного здания мэрии, теряет свою акцентирующую роль в светопанораме района (рис. 9).

Рис. 9. Комплекс зданий Сити-холла с будничным освещением без намека на репрезентативность власти

 
В зданиях подобного рода большее внимание уделено освещению вестибюлей и пешеходных площадок перед главным входом. В зоне Сити-холла стоят торшеры со светильниками-шарами вдоль набережной с неуместной здесь «старорежимной» гирляндой из ЛН, внедренной, вероятно, службой городского освещения, а прочие установки «партерного» освещения выполнены из точечных ОП с СД, линеек и шнуров, весьма немногословно подсвечивающих элементы благоустройства (подпорные стенки, парапеты). На коротком участке пешеходной набережной они дополнены рядом светящих наземных коробов удачно выбранного масштаба.
В остекленных парадных вестибюлях и атриумах некоторых офисов, отелей, торговых зданий экспонируются световые инсталляции, настоящие произведения светового искусства, доступные взору прохожих. В необычном по форме здании на Мид-Сити-плейс (архитектор К. Педерсен) фоновая стена в глубине вестибюля, выполненная из тонких плит оникса, ярко высвеченных изнутри, сияет декоративным золотистым цветом и причудливой по рисунку структурой пиленого камня. В вестибюле офисного центра «Кэрдинал-плейс», на улице Виктории, всеми цветами радуги переливается панно из газосветных трубок «Вейвленгт» – произведение «неонового искусства» (светодизайн – Р. И Н. Картеры, 2006 г.). В другом вестибюле в районе Сити-Барбикен подвешенная на стене мелкая медная сетка с рельефными пузырями под скользящим светом ГЛН выглядит как драгоценный парчовый ковер с абстрактным орнаментом. В иных случаях при специальном освещении экспонируются разнообразные декоративные композиции из скульптур, мебели, цветов и зеленых насаждений, металлических изделий, керамики и т.п. Эти декоративно-световые инсталляции стилистически выгодно выделяются на фоне многочисленных коммерческих витрин с освещением и светорекламными установками на уровне первых этажей застройки. На торговых улицах их так много, что трудно запомнить какуюлибо индивидуальность.
Заслуживает упоминания освещение еще одних важных элементов городской среды – монументов. По характеру, жанру и масштабу они очень разнообразны – от официозно-монументальных вроде Трафальгарской колонны или Триумфальной арки Веллингтона до камерных садовых скульптур, встречающихся как в публичных местах, так и в многочисленных придомовых частных садиках. Далеко не все официозные монументы освещены или же освещены весьма стандартно. Среди них образно выделяется памятник У. Черчиллю на Парламентской площади: в упор сфокусированный пучок холодно-белого света контрастно очерчивает выразительную по своей пластике бронзовую фигуру, символически отражая непростой характер персонажа. Другие скульптуры видных политических деятелей на площади оставлены в темноте. Комбинированное заливающее и локальное освещение памятника принцу Альберту, мужу королевы Виктории, под грандиозным неоготическим балдахином (архитектор Дж. Г. Скотт, 1872 г.) в Кенсингтонском парке (светодизайн – фирма LDP Ltd) соответствует значимости мемориала, композиционно связанного с расположенным перед ним Королевским Альберт-холлом (инженеры Ф. Фаук и Х. Скотт, 1867-1871 гг.). Круглое в плане, красное с белыми деталями неоклассическое здание викторианской эпохи с концертным залом на 8000 мест, поярусно подсвеченное светильниками с НЛВД, выглядит нарядно и репрезентативно. Золотистый свет натриевых ламп на стенах основного объема и неосвещенные выступающие ризалиты входов на противоположных фасадах по стилистике и колориту световой композиции напоминают Парламент, хотя архитектура их совершенно различна.
Большое впечатление своей формой и ее освещением производит современный монумент в виде больших складчатых серебристо-металлических крыльев вблизи собора Св. Павла и площади Патерностер Сквер. Динамика вылепленных светом колючих зигзагов по плавным, спирально-криволинейным поверхностям крыльев, рефлексы разноспектрального света на многочисленных, различно ориентированных гранях, меняющиеся при круговом обзоре памятника, восхищают своей математически безупречной красотой (к сожалению, ни названия, ни автора этого памятника установить не удалось). Некоторые садовые и декоративные скульптуры в пределах современных «хайтековских» архитектурных ансамблей освещаются скрытыми ОП с СД, другие, случайно или специально установленные под уличными фонарями среди старой застройки, – светом этих фонарей (рис. 10).

Рис. 10. Декоративная скульптура в свете уличного светильника с натриевыми лампами у станции метро «Саут Кенсингтон»

 
После возвращения из Лондона, впечатлившего дневным контрастом внушительной массы викторианской и множащимися сгустками авангардно–хайтековской архитектуры, вспоминаешь о дефиците впечатлений в жанре ландшафтного светодизайна. Огромные и роскошные парки с редкими фонарями, закрываемые для посетителей вечером, становятся ареалами темноты. Лишь два «пятачка» ландшафтного освещения запомнились по вечерним прогулкам своей уютной декоративностью – сквер на набережной Квинс Уолк между пристанью Оксо Тауэр и Королевским Национальным театром (светодизайн – Д. Спирс и М. Мейджор, 2005 г.) и рощица перед галереей Тейт Модерн (рис. 11). Из сквера открывается дивный вид на левобережную светопанораму с собором Св. Павла. Кроны деревьев сквера искрятся бело-голубыми светодиодными гирляндами, а обычные деревянные скамьи «плавают» в пятнах света спрятанных под ними светильников с ЛЛ Т5, в которые встроены еще и синие светодиодные линейки, объединяющие цветностью света партер (землю) с кулисами (деревьями). При этом никакого вандализма по отношению к дощатым скамьям и подвешенным к ним ОП не наблюдается. Невдалеке расположенная рощица из молодых березок, обрамляющая пешеходные аллеи на площади перед главным входом в галерею Тейт, подсвечена грунтовыми светильниками и лирично оживляет среду в противовес огромному массивно-кирпичному зданию бывшей электростанции, нависающему над площадью темной громадой. Вместе с жутковатой скульптурой гигантского, каким-то образом перекочевавшего из района Роппонги Хиллз в Токио бронзового паука при слепящем свете двух прожекторов на высоких опорах оно создает здесь контрастную для глаз, драматизированную атмосферу.

Рис. 11. Березовая рощица с нежной зеленью и мост Миллениум у галереи Тейт Модерн: «хайтековская» архитектура и ландшафтный светодизайн

 
Конечно, за короткий туристический вояж невозможно обследовать громадный город, каким является Лондон даже в пределах центра, не говоря уж о Большом Лондоне. Не совсем восторженное общее впечатление от его освещения могло бы, возможно, измениться при более обстоятельном знакомстве. Например, мы не видели ночной Доклендс, нашумевший купол «Миллениум» и стеклянный кинотеатр «Имакс», как и множество других авангардных построек, лишь по публикациям что-то знаем о световых шоу – единичном спектакле «звук и свет» на фасаде галереи Тейт Модерн в день ее открытия в мае 2000 г. (светодизайнер К. Уилкинс) и разовом цветном освещении собора Св. Павла в 1999 г. (светодизайн – фирма SVA), а также о первом лондонском фестивале света «Включённый Лондон» в феврале 2007 г.. Но шоу и фестивали – это мимолетный праздничный миг, эксклюзивное кратковременное мероприятие, далеко не всем доступное. Нас же интересует ежевечерняя световая среда, ее достоинства и недостатки, принципы формирования и ее авторы. Лондон – один из мировых центров рождения профессии светодизайнера, а лондонские светодизайнеры, проектные бюро и ассоциации известны на нашей планете и успешно работают во многих странах, в том числе в России и Москве. Поэтому аналитическое знакомство с их работами у них дома нам представляется полезным. Интересно, а что они думают у наших работах в Москве?